Древнерусский город на реке Корень

Еще в 1962 г. московский археолог С.А. Плетнева обнаружила Крапивенское городище и нанесла его на карту. Однако в ходе предварительного осмотра исследовательнице не удалось выявить структуру памятника, по причине чего он был отнесен к группе обычных пограничных крепостей. Только последующие детальные разведки показали большую сложность объекта и дали основания считать его остатками поселения городского типа.

В течение нескольких лет на изучение памятника не находилось ни сил, ни средств. И вот летом 2003 г. возможность продолжить исследования, наконец, представилась. Работы были организованы Белгородским инженерно–экономическим институтом, Управлением образования г. Шебекино и Шебекинского района и Шебекинским историко–художественным музеем. При этом экспедиция стала своеобразным педагогическим экспериментом, в котором приняли участие в основном старшеклассники из межшкольного лагеря труда и отдыха «Юный археолог» на базе Крапивенской средней школы, и молодежного оздоровительного лагеря в с. Титовка, находившегося под опекой Белгородско–Старооскольской епархии. Музей предоставил экспедиции необходимый полевой инвентарь.

14 июля в грунт вонзились первые лопаты. На протяжении почти трех недель предстояло тщательно, пласт за пластом, разбирать культурный слой, «бороться» с отвалами отработанной почвы, фиксировать строительные комплексы, изучать и зачерчивать стратиграфию бортов, вести полевую опись, а в лагере – мыть, шифровать, определять и датировать находки.

Крапивенское городище – удобное, хорошо защищенное естественными препятствиями место над рекой – заселялось не один раз на протяжении по меньшей мере последних двух тысяч лет. Самые ранние из обнаруженных на нем следов древней культуры относятся к V–IV вв. до н. э. Они принадлежат местному лесостепному, а также, вероятно, пришлому, предположительно восточнобалтскому, населению раннего железного века.

В IX в. на месте городища скифской эпохи возникло укрепленное поселение летописной «северы» – племенного союза, составившего вместе с полянами этническое ядро Киевской Руси. Культурные отложения этого периода четко выделяются в материалах раскопок. Северянское городище на р. Корень являлось одним из крайних юго–восточных форпостов славянского мира на славяно–хазарском порубежье. Возникновение его на территории, фактически подконтрольной Хазарскому каганату, связано с общим продвижением славян на юго–восток в конце VIII–IX вв. Но уже в начале X в. городище запустело – его сожгли печенеги.

В начале XII в. верховья Северского Донца вновь осваиваются древними русичами. Несмотря на переход Руси к политической раздробленности, в домонгольское время даже на далекой предстепной окраине страны развивались города, расширялась внешняя торговля, в производстве возникали новые технологии, позволявшие удовлетворять массовый спрос на продукцию городского и деревенского ремесла. В это время возвращается к жизни и городище на реке Корень. Приток переселенцев сюда был настолько мощным, а место – важным в военном отношении, что здесь с самого начала строили город–крепость, а не рядовую «богатырскую заставу». Поселение оказалось самым крупным укреплением на крайнем юго–востоке Древней Руси и встало на самой границе: позади, на северо–западе – города Черниговской земли: Хотмыжск, Курск, Трубчевск, Рыльск, Путивль, Новгород–Северский; впереди – Степь, место половецких кочевий. С Крапивенским городом–крепостью сопоставим только летописный Донец, городище которого находится на окраине Харькова.

Сегодня в фондах экспедиции более тысячи вещей в основном древнерусской культуры. Преобладают, конечно, обломки глиняной бытовой посуды. На днищах некоторых горшков видны отпечатки клейм в виде трезубца – родового знака Рюриковичей. Клейма такого рисунка подтверждают, что изготовившие их гончары находились в феодальной зависимости от киевской княжеской династии. Однако наиболее интересные находки экспедиции умещаются в нескольких небольших коробках.

Находки глиняной и меловой литейных форм, железного пинцета и зубильца ювелира говорят о существовании местной обработки цветных металлов. Бронзовых дел мастера изготавливали навесные замки и клепаные котелки, а ювелиры отливали наконечники ремней, перстни, привески–лунницы и монетовидные подвески.

Большая – длиной почти 15 см – костяная игла. Желтая, отполированная старательными руками мастера. Такой сшивали шкуры и, судя по размеру ушка, использовали при этом не нитку, а сухожилия животных. Умели обрабатывать и рог, из которого часто делали рукояти ножей.

Замечательна серия стеклянных браслетов–наручей из черного и голубого стекла. Некоторые из круглых наручей крученые. На поверхности такой браслет словно витой – витки мелкие и ровные. Получались они просто: палочку незастывшего стекла протягивали через форму, а затем скручивали. Часть браслетов русского производства, но на городище они, конечно, привозные, скорее всего из Киева или Любеча. Кстати, стеклянные украшения на Руси носили почти исключительно городские женщины.

Среди находок – наконечники копий и стрел. Особо выделяются подпружные пряжки и ледоходный шип от снаряжения боевого коня: значит, в городе была своя конная дружина.

Археологические источники пока не дают оснований говорить о какой–либо грубости быта, примитивности местного ремесла или явном доминировании в материальной культуре черт военно–дружинного характера. А ведь всего этого можно было ожидать, учитывая большую отдаленность поселения от основных центров Древней Руси и необходимость выполнять функции сторожевой пограничной крепости. Напротив, находка на посаде железного писала свидетельствует о проживании в городе грамотных людей, причем из низших сословий. Ряд вещей указывает на разнообразные торговые связи города. Найдены шиферные пряслица из Овруча, посуда из Польши, бусы из мастерских Востока и Кавказа, византийские стеклянные браслеты и амфоры.

Культура города, несмотря на его окраинное положение, характеризуется в целом общерусскими чертами. Однако «свои поганые» в городе все же проживали. Это им принадлежала треугольная лазуритовая подвеска кочевнического типа и кожаный бурдюк (от последнего найдено роговое горлышко).

В середине XIII в. древнерусский город на р. Корень, наряду со многими другими поселениями южной Руси, погибает в огне монгольского нашествия. Лишь через три с лишним века, в XVI–XVII ст., на Крапивенском городище вновь затеплилась жизнь – удалось найти следы поселения и этого времени.

Но одна загадка в истории памятника до сих пор остается не разгаданной: как назывался этот древнерусский город. «Крапивенским» мы называем городище только потому, что оно расположено близ современного села с таким названием. Известно, что под Тулой, на Засечной черте, уже в середине XVI в. стоял небольшой городок Крапивна. Вероятно, переселившиеся оттуда в XVII в. люди и дали название белгородскому селу. Собственно древнерусский город не упомянут ни в одной летописи. Только арабский географ XII века аль–Идриси отмечает шесть русских городов, стоявших тогда в бассейне реки Русии (Северского Донца). Один из них, по–видимому, – город на Крапивенском городище. Возможно, у аль–Идриси он выступает под названием «Бусара». Однако подлинное славянское название города, к сожалению, вряд ли когда–нибудь станет нам известным.

Ссылка по теме: Филиппов В. Древний город под Шебекино назывался Харадой.